Санкт-Петербург 1934. Альтернативная история - Денис Кузнецов

Бодрым шагом Черкасов зашел в кабинет, подошел к приятелю и, похлопав его по плечу, улыбаясь, произнес: «Ну что, братец, славно погуляли?». Соловьев поднял на него холодный взгляд, затем, не обращая внимания, продолжил заниматься делами.

– Да ладно тебе, дуешься на меня, что-ли? – сожалеющим тоном задал вопрос детектив, успев к этому моменту уже расположиться в удобном кресле напротив Соловьева.

– Единственное, что меня расстроило, Юра – опустив очередную исписанную бумажку, начал разговор Соловьев, – это то, что я снова увидел как наше общество, гниёт изнутри. Питер-штадт – это гнездо разврата. А Елисеева вместе со своей компашкой, мерзкие человечки с преобладающими низменными потребностями. Тело их подчинило себе дух. Увы, пойми меня, мне было очень неловко среди этих людей, я только из-за тебя и пошел вчера.

– Зато повеселились на славу, – произнес Черкасов после пламенной речи Соловьёва, – здесь еще, Серёжа, момент получился весьма интересный, – изменив тон, заговорил Юрий, – Братец мне поведал, что наводка на нас свыше была, на нашу компанию. Мне бы очень хотелось узнать, кто эта скотина? Дима такой, что даже если я его попрошу, не станет выяснять, уж очень он неконфликтный человек и меня параллельно в пацифисты записал, а я не согласен играть по правилам моего врага, я привык побеждать. Пробей своих знакомых в министерстве, может, знают кто?

– Юра, я, конечно, не хочу наговаривать, – Соловьев сделал паузу, – но вчера Демидов рассчитывал на вечер в компании Елисеевой, как мне стало известно, а ты её нагло увел у него из под носа, такое обычно не прощают.

– Да ладно, неужели из-за какой-то бабы Демидов станет на меня полицию натравливать, – протянул последнее слово Юрий.

– Всё может быть, но я тоже в этом сильно сомневаюсь. Александр Васильевич, на мой взгляд, человек глубоко порядочный.

– Сколько раз я тебя просил, не идеализируй людей, Сережа. Они все рабы порока и не я, не ты, ни Демидов не составляем исключение, – произнес полушепотом Юрий.

– Хорошо, закончим этот разговор, я выполню твою просьбу, – потерев лицо руками, сказал Соловьев.

– Вот это другое дело, – радостным тоном заговорил Черкасов, – ладно, Сергей, не буду тебя отвлекать, вижу много у тебя работы, поеду я домой в баньке попарюсь, да радио послушаю.

После этих слов, приятели пожали друг другу руки, и Юрий покинул кабинет приятеля. Рядом с рестораном на парковке стоял автомобиль детектива, который уже через несколько мгновений уносил его прочь от шумного невского проспекта.

10

Черкасов владел просторной пятикомнатной квартирой в четырехэтажном доме на Литейном проспекте, занимая почти половину всего второго этажа. Попарившись в домашней баньке, отправился обедать в небольшую, обставленную белого цвета мебелью столовую. Детектив сидел за небольшим столом в домашнем халате и уплетал за обе щеки. На обед экономка Марья Петровна приготовила любимое Юрием жаркое из баранины и суп из лосося. Мария Петровна – пожилая женщина в аккуратном черном платье с белым фартуком, крупного телосложения, с приветливым круглым морщинистым лицом и бегающими голубого цвета глазами. Несмотря на возраст, весьма активная и жизнерадостная, она успевала за те малые часы, которые хозяин проводил дома, разузнать подробности его работы. Черкасов любил разговаривать с Марьей Петровной, но при этом он в большинстве своём, выдумывал похождения, не из-за желания прослыть героем в лице престарелой дамы, а с целью сокрытия служебной тайны. Петровна же, обычно рассказывала ему подробности приобретения на рынке продуктов для стола, например, о том, как одна одноногая вдова пыталась продать ей в рыбной лавке протухшего лосося, за что получила по зубам.

После еды он принялся за чтение газет на мягком сером диване с резными золотистыми ножками и спинкой. Лучи солнца пронизывали кружевные кремовые шторы, оставляя на бледно-бирюзовых стенах зала причудливые узоры. Юрий, проникнувшись атмосферой домашнего уюта, уснул безмятежным сном.

В семь часов вечера в квартире Черкасова раздался телефонный звонок. Сонный детектив подошел к черному телефонному аппарату, резким рывком снял трубку и басистым голосом проговорил: «У аппарата!».

– Добрый вечер, господин Черкасов, меня зовут Николай Ладушкин, и мне необходимо сегодня с вами встретиться! – на одном дыхании проговорил собеседник.

– Милейший, – вздохнув, начал Юрий, – для этого вам необходимо позвонить на мой рабочий телефон в указанные часы, зачем меня тревожить дома? Более того, мой рабочий день на сегодня окончился, желаю удачи! – после этих слов он нервно бросил трубку телефона.

Черкасов собрался уже вернуться к дивану, как звонок вновь повторился. Агрессивно настроенный детектив, сделал резкое движение к аппарату, схватил трубку и прокричал: «У вас со слухом проблемы что ли? Так уши прочищайте чаще, я же сказал, чтобы сегодня меня не тревожили!».

– Юра, это я, – в трубке, после секундной паузы прозвучал мягкий женский голос, – ну, Катя Елисеева, ты говорил, что сегодня вечером мы пойдем на премьеру «Уродцев», или ты забыл?

– А, Катюша, милая, – резко смягчил голос детектив, – помню, конечно, я всегда выполняю обещания, в пол одиннадцатого заеду за тобой, солнышко.

– Не стоит заезжать, я живу в квартале от кинотеатра, буду тебя ждать у входа в одиннадцать с билетами, – после чего Елисеева положила трубку.

Черкасов в предвкушении приятного вечера, начал движение в сторону дивана, как вдруг на середине пути его заставил развернуться очередной телефонный звонок. Вернувшись к телефону, он вновь поднял трубку, и снова голос навязчивого клиента стал настаивать на встрече.

– Юрий Владимирович, вопрос очень важный, сами понимаете, не могу по телефону обсудить, ведь признайтесь, пустоглазые в подвале вас самого удивили? – задал вопрос собеседник.

Черкасов вспомнил о тех снимках, которые он сделал на заводе Аведова, и о том, как в тот же день сделал две копии, одну из которых передал Тарасову, а вторую отнес в свою ячейку в банке. Ячейка эта защищена особым часовым механизмом и автоматически откроется в момент смерти Юрия. Тарасов, однозначно, не стал бы трезвонить на каждом шагу о том, какой материал находится у него в руках. И более того, он говорил о том, что подаст добытые Черкасовым сведения в прессу не меньше, чем через неделю. О том, как эта информация могла просочиться, детектив не имел ни малейшего представления. И всё больше он склонялся к тому, что встреча с Ладушкиным в этот вечер неизбежна.

– Буду ждать вас на Университетской набережной в девять, возле памятника Крузенштерну, во избежание недоразумений, сразу оговорюсь, со мной будет двое моих товарищей, – отчитался Ладушкин.

– Я буду также не одинок, гражданин Ладушкин, – ответил Черкасов, – со мной будет старина Смит.

– До встречи, Юрий Владимирович, – собеседник повесил трубку.

Черкасов стоял неподвижно возле комода с телефоном и думал о предстоявшей беседе: «Весьма интересный субъект! И откуда этот сукин сын знает про снимки? Может, это как то связанно с моим новым недругом? Тогда почему он так усердно добивается аудиенции со мной»?

Затем он снова поднял трубку лежащего перед ним телефона и дозвонился на станцию, запросив номер Есенина.

– Добрый вечер, Петруша, извини, за столь поздний звонок, работенка наклевывается, – проговорил заспанному и молчащему после слова «Ало» ассистенту Черкасов.

– Юрий Николаевич, выходной же, – с досадой проговорил Есенин, – мне на курсы вождения завтра в 6:00, не высплюсь, в столп въеду.

– Я тебе дам поводить мой Ford, вот и курсы для тебя будут, – после этих слов Черкасов перешел к делу: он рассказал о звонке, посвятил ассистента в свой план, сказал, что заедет за ним через час.

– Хорошо, Юрий Владимирович, жду вас, – бодрым тоном произнес Есенин.

Черкасов покинул зал и стал собираться на встречу: распорядился, чтобы Марья Петровна принесла ему одежду. Он надел черные галифе из плотного тяжелого вельвета, коричневые хромовые сапоги, гимнастерку цвета хаки, черную кожаную куртку, а на голову кепку. Также под костюм Юрий решил надеть бронежилет. В половине восьмого он выехал из своего подземного гаража. На улице моросил мелкий дождь. Есенин жил на Выборгской стороне и Черкасову пришлось ехать окольными путями, чтобы объехать пробку на Питер-Штадт. В 19:55 он уже подобрал ассистента и вместе они отправились на Васильевский остров. Дождь к этому времени усилился, и на лужах появились крупные пузыри.

– Ну всё, это теперь надолго, – кивая в сторону окна, произнес Есенин.

Черкасов промолчал, лишь сунул руку под куртку, чтобы поправить кобуру, в которой лежал пистолет Colt M1911, 45 образца 1911 года. По замыслу Юрия, Есенин должен его прикрывать из машины и в случаи форс-мажорной ситуации открыть огонь из винтовки Mauser Mle 1924.